Жительница Эжвинского района 78-летняя Татьяна Гальвинец приехала в Коми в далеких 1960-ых не случайно. В одном из лагерей на стыке Архангельской области и Республики Коми, по «политической» 58-ой статье отбывал срок ее репрессированный отец – школьный учитель Николай Иванович Гальвинец...

Зависть соседа

Татьяна Николаевна родом из Воронежской области. Ее отец работал в деревне Тулиново учителем, мама была простой работницей, растила троих ребятишек. Когда отца арестовали в 1937 году, младшей Тане было всего три года. Папу своего она практически не помнит.

– Смутно помню только, что когда играл с нами, ложился на спину, – вспоминает она. – А мы со старшими братьями на нем прыгали. Мама рассказывала, что он был очень добрым человеком, готов был с себя снять последнюю рубаху и отдать товарищу. Находились люди, которые ему завидовали. Кто-то из них оговорил отца.

Николая Ивановича отправили отбывать срок на Север. Дочь никогда не знала точного места дислокации лагеря – где-то между Архангельской областью и Коми. Условия жизни на Севере показались ему достаточно сносными. Как-то отец написал, что тот человек, который его оклеветал, отбывает срок там же. Вот так судьба распорядилась с завистником.

В переписке Николай Гальвинец предложил жене переехать к нему. Мол, жить здесь можно. Супруга согласилась. Он выслал деньги на дорогу, но перевод почему-то не дошел. Да и сам глава семейства пропал: перестал писать письма. «Мама обиделась, решила, что он кого-то себе уже нашел. Однако позже от отца пришла весточка. Оказывается, его этапом отправили в Магадан».

Жена с детьми тем временем переживали тяжелые времена. К деревне к ним относились, как к врагам народа. Женщина с трудом находила подработки, чтоб прокормить детей. Средний сын заболел дифтеритом и умер. Понимая, что в Воронежской области им не дадут спокойно жить, она попросила помощи у матери, проживавшей в Иркутской области. Бабушка позвала их к себе, так они переехали в иркутское село Слюдянка.

Врачебная ошибка

В Слюдянке мама устроилась работать поваром в геологическую экспедицию. Дети тем временем ходили в школу. Когда Тане было 10 лет, она попала под колеса поезда.

«Виадука через железнодорожные пути в Слюдянке не было, – вспоминает моя собеседница. – По пути в школу мы каждый раз должны были через них переходить. Иногда пролезали под вагоном. И в тот раз я полезла, а поезд тронулся. Какой-то мужчина, увидев меня, стал кричать. Если бы не он, может, все обошлось бы, а тут я немного опешила и дернулась назад. Но ногу свою из-под колеса все ж таки выдернула. Сижу раненная, люди идут навстречу – охают, ахают – и проходят мимо!.. В общем, сидела пока железнодорожные работники не отвезли в больницу».

Танцы на протезе

Если бы Татьяна попала в руки опытного врача, все бы обошлось. Однако докторша в селе больше увлекалась ездой на лошадях. Кое-как зашила раны на ноге ребенка и отправила домой. Через месяц нога начала раздуваться. Когда мать привезла дочку к иркутским врачам, те огорошили: «Что ж вы, мамочка, тянули, теперь только отнимать». Начавшаяся гангрена поразила большую часть ноги. Доктор смог оставить только 10-сантиметровую культю.

– Я выжила, сначала стала ползать, потом на костылях передвигаться, после 16-ти лет научилась ходить на протезе, – рассказывает моя героиня. – Даже на костылях не отставала от своих сверстников, была заводилой в компании. Характер у меня был целеустремленный, в юности научилась танцевать. Закончила экономический факультет иркутского института и устроилась в банк.

Как молодого специалиста Татьяну уговорили поступить на работу в Байкальский целлюлозный завод. В город Байкальск они переехали вместе с матерью. Когда Таня стала постарше, решила выяснить судьбу отца: из Магадана от него пришли только два письма, а потом он окончательно пропал. Из органов пришел ответ: «ваш отец реабилитирован посмертно».

По следам отца

В Байкальске Татьяна Николаевна вышла замуж. Из-за инвалидности о браке она даже не помышляла, но родственники жениха буквально упрашивали ее создать с ним семью. Вскоре после свадьбы родился сын Сергей. Так получилось, что супруг загулял. Этого Татьяна простить ему не смогла. Позвонила начальнику финотдела в Москву и под благовидным предлогом попросила перевести ее в другие области России. Ей предложили на выбор несколько вариантов. Среди них – Коми.

– Мне всегда хотелось побывать на Севере, где отец отбывал наказание. Папа иногда в своих письмах упоминал про Коми. А тут как раз требовался начальник финотдела на целлюлозно-бумажном комбинате в Эжвинском районе. Я дала свое согласие и переехала вместе с мамой и сыном. Здесь мне сразу же дали двухкомнатную квартиру, устроились мы хорошо.

Срок за правду

На ЛПК Татьяна Николаевна 25 лет работала начальником финансового отдела, помимо работы увлекалась самодеятельностью – пела в хоре, солировала. Ее маме очень нравилось, когда товарищи по хору приходили к ним домой, вместе проводили время, распевались. Моя собеседница хотела устроить маме на 80-летие концерт-сюрприз, однако пожилая женщина не дожила до юбилея буквально месяц.

В 2000-ом году Татьяна Гальвинец решила выяснить, почему ее отец был арестован. Написала письмо в Верховный суд РФ. Оттуда пришел ответ: «Николай Иванович Гальвинец воронежским областным судом 21 декабря 1937 был осужден по статье 58 часть 10 УК РСФСР к 10 годам лишения свободы с поражением в правах на 5 лет.

За отсутствием в его действиях состава преступления, Н. И. Гальвинец по настоящему делу реабилитирован».

– Папа был очень добрым и справедливым человеком. Допускаю, что в суровом 37-ом году мог высказать свою позицию по какому-либо острому вопросу честно, не скрывая чувств. Мама часто говорила, что я своей прямолинейностью похожа на него, точно так же говорю людям все в глаза. Жаль, что так трагично сложилась судьба родителей, мало им довелось пожить.

Геня ДЖАВРШЯН